|
Так считал губернатор И.П.Фархутдинов, несмотря на жаркие бои отнюдь не местного значения, которые развернулись вокруг этого стратегически верного решения. Один из тех, кто тогда вместе с главой островного региона был в гуще событий, – бывший вице-губернатор, почетный гражданин Сахалинской области Николай Викторович Арсеньев. Вот что он рассказал о том времени.
Непросто начиналось освоение сахалинского шельфа. Достаточно вспомнить, сколько копий в 90-х годах было сломано вокруг так называемых Соглашений о разделе продукции (СРП). В должности вице-губернатора я курировал ТЭК, ЖКХ, строительный и лесопромышленный комплексы, а в июне 1992 года меня назначили директором созданного департамента по освоению минерально-сырьевых ресурсов континентального шельфа Сахалинской области. Другими словами, меня бросили на самый сложный участок фронта.
А начало освоения шельфа тогда действительно напоминало боевые действия. И тяжело было не начинать, а воевать. Дело в том, что в начале 90-х годов интерес к сахалинскому шельфу проявила американская компания «МакДермотт». После переговоров в Миннефтегазпроме тогда еще СССР было принято решение создать совместное предприятие, в которое входила бы американская компания и наш «Сахалинморнефтегаз». Причем речь шла о том, чтобы отдать вновь созданному СП территорию, на которой располагались все уже открытые и наиболее выгодные с экономической точки зрения месторождения нефти и газа.
Если бы такое совместное предприятие было создано и начало работать на шельфе, практически все доходы от добычи нефти и газа доставались бы «Сахалинморнефтегазу», «МакДермотт» и Миннефтегазпрому СССР. Сахалинской области оставались бы копейки. Фархутдинов же считал, что все разведанные месторождения на суше и в море должны быть переданы в ведение администрации Сахалинской области как балансодержателю, и, став губернатором, очень жестко отстаивал такую позицию. Его поддержало и правительство страны.
На закате Советского Союза создать СП не удалось. Зато появился знаменитый консорциум «МММ», куда вошли компании «Марафон» и «Мицуи», а позже к ним присоединились «Шелл» и «Мицубиси». По российским законам им необходимо было создать компанию-оператора для ведения всех работ. Так в 1994 году появилась «Сахалинская Энергия» («Сахалин Энерджи»). Произошло это до подписания Соглашений о разделе продукции.
Вокруг этого вопроса до сих пор ходит очень много путаных разговоров. Иностранцы имели к нему такое же отношение, как и российская сторона. Но еще до разработки закона о СРП правительство РФ направило на Сахалин представителей экспертного совета. Здесь, на месте, было принято решение разделить нефтегазоносную территорию не менее чем на пять блоков. Что и произошло позже.
После подведения итогов конкурса на разработку ТЭО по освоению Пильтун-Астохского и Луньского месторождений на шельфе решением правительства РФ был создан Координационный комитет из 14 человек (по 7 с российской и иностранной стороны), куда входил и я. Была образована дирекция по подготовке ТЭО, которая предложила создать рабочую группу для подготовки Соглашений о разделе продукции. Она и разработала, так сказать, болванку будущего закона о СРП.
Руководство страны уделяло очень большое внимание подготовке СРП и ТЭО для двух сахалинских месторождений. Ведь это были первые в стране подобные Соглашения. Под них в России просто-напросто не было законодательной базы, а вкладывать огромные деньги по другим видам соглашений иностранные компании не хотели. Необходимо было, чтобы парламент страны принял закон о СРП, а после – внес изменения в 11 (!) действующих на тот момент законов: в Налоговый кодекс, Таможенный кодекс и т. д. И, конечно, продвижение и решение практически всех вопросов постоянно находилось в поле зрения И.П. Фархутдинова.
Нужно сказать, сахалинскому губернатору было нелегко балансировать между различными заинтересованными сторонами. Ведь при разработке СРП велись яростные споры по различным поводам. Из-за позиции в Государственной думе многочисленных тогда фракций КПРФ и ЛДПР принятие закона о СРП тормозилось. Нас обвиняли в том, что мы хотим за бесценок распродать иностранцам принадлежащие всему народу природные богатства. Но губернатор знал, что шельф – это спасательный круг для островной экономики, а по сути, единственный шаг для ее выживания и дальнейшей реанимации. Поэтому Игорь Павлович делал все возможное, чтобы шельф поскорее заработал. Когда закон о СРП застрял в Совете Федерации, он лично обзвонил всех 144 (!) сенаторов. Доказывал, убеждал в необходимости принятия судьбоносного для островной области и России в целом документа.
Когда закон о СРП был все-таки принят и начались реальные работы на шельфе, тоже все шло не так гладко, как хотелось бы. Из-за отсутствия поправок в действующие законы инвесторы и подрядчики вынуждены были платить все налоги, а не только налог на прибыль и роялти, как было прописано в СРП. Естественно, это вызывало у подрядчиков недовольство, потерю времени и убытки. Словом, прежде чем сахалинский шельф начал нормально функционировать, Фархутдинову и администрации области пришлось проделать огромную работу.
Губернатору нужно было не просто продвигать глобальный проект, но и, как говорится, все потрогать своими руками. Желая детально разобраться с тем, что такое добыча нефти на шельфе, каков принцип действия заводов СПГ и какова их отдача, мы побывали вместе с ним в рабочих командировках в Великобритании, Австралии, Гонконге, посетили буровые платформы мировых лидеров нефтедобычи. Слетали на вертолете и на нашу платформу «Моликпак» компании «Сахалин Энерджи» – первую на сахалинском шельфе.
Конечно, сделано очень многое. Думаю, все жители нашей области теперь поняли, что в свое время Игорь Павлович был прав – мы пошли по верному пути, добившись принятия закона о СРП и начала реализации проектов.
А вообще с Игорем Павловичем Фархутдиновым мы были знакомы много лет, причем в разных для нас официальных статусах. Впервые мы с ним встретились в 1985 году, я тогда был первым заместителем председателя облисполкома, а он – мэром Невельска. Уже тогда он проявлял настойчивость, а в некоторых вопросах и упрямство, отстаивая интересы невельчан. За шесть лет ему удалось построить немало важных для города объектов, и прежде всего водозабор в пос. Подорожное. Жители города и района очень сожалели, что его перевели работать в область.
Зато в лице И.П. Фархутдинова приобрели южносахалинцы, когда он стал мэром областного центра. Это были 1991–1995 годы – трудный перестроечный период. Помимо финансовых сложностей, возник серьезный энергетический кризис. Игорь Павлович, сам энергетик, денно и нощно отслеживал ситуацию с подвозом топлива на ТЭЦ-1, считал каждый прибывший эшелон с углем, а они поступали не только из угольных районов области, но даже из Нерюнгри.
Настойчивость в выполнении поставленных задач, контроль и жесткий спрос с руководителей, когда при всей своей с виду мягкости и обаянии он мог стукнуть кулаком по столу, – были характерны для стиля руководства И.П. Фархутдинова. То же самое происходило и когда он стал губернатором Сахалинской области.
У нас с ним были не только отличные рабочие отношения, но и замечательные соседские. Со времени переезда из Невельска и до его последних дней мы жили в одном, так называемом губернаторском, доме, что находится за областным краеведческим музеем. Наша семья на втором этаже, Игорь Павлович с женой Валентиной Ивановной и сыном Максимом – на четвертом. Он в общении был очень приятным человеком, блестящим собеседником и рассказчиком. С ним можно было поговорить обо всем, пошутить. В обычной жизни он никогда не ставил себя выше других. И это люди ценили.
Едва рассветет, а Игорь Павлович, как человек спортивный, уже бегает по дорожкам сквера возле нашего дома вместе с псом Дезиком – бесконечно любимым всей семьей.
А в 7.30 он уже был в своем кабинете. Причем известно, что на работу губернатор всегда ходил только пешком. Шутил: «Так лучше увидишь жизнь…»
У меня дома на одной из полок стеллажа стоит необычный сувенир – хрустальная стела с помещенными внутрь изображением платформы «Моликпак» и маленькой стеклянной колбочкой в виде капли с настоящей нефтью. Это и есть первая нефть, добытая в 1999 году на сахалинском шельфе. Она – тоже память об И.П. Фархутдинове. Ведь то, что было заложено им и его командой в разработку сахалинского шельфа, сегодня дает ту отдачу, о которой он мечтал и которую приближал.
|
