Фронтовая биография Василия Калькаева похожа на тысячи других. Как и все, он – рядовой Победы.

ОПАЛЕННАЯ МОЛОДОСТЬ

«Полтора года войны, если отбросить последнее страшное слово, в обыденном понимании – миг. А тогда для многих таких восемнадцатилетних пацанов, каким я попал на фронт, – это была вся жизнь», – пишет В. Калькаев в своих воспоминаниях, опубликованных в сборнике «Деревенька моя…».

На фронт Василия призвали в 1942 году, воевал в пехоте на Ленинградском фронте. Под Колпино его тяжело ранило, несколько месяцев он провалялся по госпиталям, потом был комиссован. Но фронт для него продолжался – теперь уже трудовой – в родном селе Никольском.

О войне напоминают ветерану и ранение, и встречи с товарищами-фронтовиками, и песни военных лет. Кстати, о песнях: Василий Михайлович хорошо поет, у него сильный приятный голос. Да и вообще в 86 лет он прекрасно выглядит: крепкий, подтянутый, держится с достоинством. Несмотря на то что судьба ему досталась нелегкая, не растерял чувство юмора, за словом в карман не лезет.

– Очень люблю украинские песни, – говорит он. – Впервые услышал их в годы войны в госпитале под Вологдой, куда попал после ранения. Там были люди разных национальностей и много украинских парней. Соберутся они на крылечке и запоют так, что слезы невольно наворачиваются на глаза. Уж очень душевные – о хате, о дивчиноньке любимой.

– В минуты затишья бывали у нас и праздники, – вспоминает Василий Михайлович. – Помню, как встречали Новый, 1943 год. Командир налил всем… по столовой ложке водки. Я до этого не пил никогда, поэтому отдал свою порцию. Вот вам и фронтовые 100 граммов, которые якобы давали перед боем солдатам. Может быть, и вправду помогли бы они, когда лежишь под обстрелом: страх подбирается к животу, и голову поднять не заставишь себя. Но вставали. И шли – на врага! Безо всяких ста граммов.

Молодость есть молодость. Когда Василия ранили, первая мысль была: «Без руки останусь! Никто меня не полюбит!» И когда полуживой добрался до полевого госпиталя, взмолился: «Доктор, не отрезайте руку, кому я нужен без нее!» До сих пор помнит ветеран те 20 километров, которые он, раненый, прошагал от передовой до госпиталя. Шел с утра до заката. Один. Зимой. Чтобы не упасть, повторял всю дорогу: «Упадешь – умрешь. Упадешь – умрешь…» И упал-таки без сил, немного не дойдя до регулировщика. Хорошо, тот заметил солдата и дотащил его до поста. «А я чувствую, кто-то тащит меня за ворот шинели, думаю, неужели фриц, – мы больше смерти боялись попасть в плен. Но услышал русскую речь и понял – свои».

– Солдатская шинель! Что это такое, знает только тот, кто прошел с ней дорогами войны, – говорит ветеран. – Она спасала нас в лютый холод. Шуршит, обледеневшая снаружи, а внутри – сохраняет тепло. Завернешься в нее и лежишь в снегу. Спасибо тому, кто ее придумал.

У Василия Михайловича нет ни одной фотографии военных лет.
– Да откуда им взяться? – разводит он руками. – До фотографий ли было тогда, на передовой под Ленинградом, да и в госпитале никто о них не думал. Это потом стали фотографироваться, когда наша армия пошла в наступление, а в 1942 году не до того было.

Грудь ветерана В. Калькаева увешана орденами и медалями. Но более всего он ценит награды военных лет: орден Отечественной войны I степени, медали «За боевые заслуги», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 –1945 гг.», а также орден Трудового Красного Знамени.

КАЗАЛОСЬ, СЧАСТЬЕ СОВСЕМ БЛИЗКО

«Моя Большая жизнь началась в августе 1943 года, когда я после тяжелого ранения вернулся в родное село Никольское, – пишет мой герой в своих воспоминаниях. – На руках у меня, двадцатилетнего парня, оказались шесть младших сестер и братьев. Незадолго до войны умерла мама Евдокия Тимофеевна. Сразу после моего возвращения получили похоронку на старшего брата Кузьму, через год пропал без вести отец, Михаил Иванович. От домашнего хозяйства, что было у нас до войны (корова, куры и прочая живность), ничего не осталось – все было продано или выменяно на хлеб. Перед уходом на фронт отец, видимо, переживая, что бросает нас одних, где-то раздобыл телочку. Она-то, кормилица, и спасла всю мою большую семью…

До войны я работал в родном колхозе «Красная гора» учетчиком, к этим обязанностям вернулся и после фронта. Работали, как известно, за трудодни, и если бы не корова, младших точно потерял бы. Чуть легче стало, когда поставили учетчиком в тракторно-полеводческую бригаду. Тут мне, как трактористу, за смену начисляли 1,25 трудодня. В итоге за полевой сезон получалась прибавка – давали немного зерна. Но и этого на нашу семью не хватало: жили впроголодь.

К 1949 году и вовсе стало невмоготу. Я уже был женат, у нас с Анной родилось двое детей. Однажды один из наших трактористов предложил завербоваться на Сахалин. Долго меня уговаривать не пришлось. Через пару дней мы в райцентре оформили необходимые документы. И лишь перед самым отъездом я рассказал обо всем своей молодой жене.

Пережив дальнюю дорогу, мы наконец-то прибыли во Владивосток. И пока ждали пароход, впервые за последние годы наелись, практически одной рыбой, но зато вдоволь. Еще было очень тепло, и нам казалось, что простое человеческое счастье совсем близко. Сахалин, правда, встретил нас неприветливо. Сентябрь обрушился холодным, пронизывающим ветром, мелким, бесконечно моросящим дождем. Долго ждали отправки на север, в Поронайский район, но когда в конце концов поездом нас привезли в поселок Кошевое, оказалось, что это еще не конец пути. Целый час мы тряслись по узкоколейке до временного палаточного лагеря на лесоучастке, где нам предстояло жить как минимум до следующего лета. В одну из таких палаток на сто человек, где не было даже нар, мы и заселились всей большой семьей. На свежем еловом лапнике спали ночь или две, потом разместились на нарах, на своем пятачке площадью два на четыре метра. И начал я для любимой Родины заготавливать лес».

В Кошевом Василий Михайлович Калькаев окончил десятилетку, а позже, в 1965 году, – Благовещенский сельхозтехникум. В 1970 году ему предложили должность директора в совхозе «Соколовский». В 1984 году Василий Михайлович оставил этот пост.

– Уходил я без всякого сожаления, с чувством исполненного долга, – говорит он. – Если отбросить ложную скромность, то мне было чем гордиться, что поставить себе и возглавляемому мной коллективу в заслугу. Когда многие из нас начинали работать на Сахалине, сельское хозяйство, по сути, здесь только зарождалось. А когда уходили, оно достигло своего расцвета.



Он считает, что в жизни ему везло. А нынешний год для него и вовсе особенный. Василий Михайлович Калькаев – единственный из сахалинцев – участников войны представлял нашу область на значительном событии – на параде в Москве, посвященном 65-й годовщине Великой Победы. О юбилейном параде Василий Михайлович много не рассказывал, поскольку его транслировали по телевидению. На самого ветерана поездка в столицу произвела большое впечатление. И прежде всего его поразило, как четко все было организовано: и встреча ветеранов в аэропорту, и устройство в гостинице, сопровождение на мероприятиях, проводы домой. Чувствовалось, что их ждали, что им искренне рады.

После парада в Георгиевском зале Кремля состоялся торжественный прием, который дал в честь ветеранов войны президент России Дмитрий Медведев.

– Мне посчастливилось поздороваться за руку с президентом, премьер-министром и патриархом всея Руси Кириллом, тоже присутствовавшим на этой встрече,– рассказывает Василий Михайлович.

С высоты прожитых лет он так говорит о своей жизни: «Хоть нашу молодость опалила война, да и в мирное время трудностей хватало с лихвой, все-таки славное было время у нашего поколения. Прожили мы его достойно, и, хочется верить, не зря».