8 мая в «Губернских ведомостях» была опубликована заметка под заголовком «Под номером 2377». Речь в ней шла о том, что в адрес нашей редакции пришло письмо от командира мордовской общественной организации «Архивно-поисковая группа «Броня» Алексея Кузнецова. Он писал: «К нам обратился исполнительный директор калининградской поисковой общественной организации «Совесть» Руслан Хисамов. На них вышла поисковая группа из Германии VBGO. В братской могиле в деревне Росенов (Польша) были обнаружены останки 32 советских солдат. Идентифицировать благодаря наградам удалось только двоих. У одного солдата найдены медаль «За отвагу», знак «Гвардия» и знак «Отличный артиллерист». Установлено, что медаль «За отвагу» была вручена 6 сентября 1943 года старшему сержанту Николаю Васильевичу Федяеву… Он при штурме высоты 121.7 5–8 августа 1943 года, несмотря на сильную бомбардировку с воздуха и артиллерийский минометный обстрел, проявил стойкость и отвагу. Огнем своего орудия тов. Федяев заставил повернуть обратно противника, рассеял пехоту и уничтожил два отделения автоматчиков.
Николай Васильевич Федяев, 1919 года рождения, русский, член ВЛКСМ, призван в РККА Александровским РВК о-ва Сахалин. Адрес: остров Сахалин, поселок Абрамовка».

Получив письмо из Мордовии, мы обратились к доктору исторических наук Александру Пашкову. Он пояснил, что в 13-ом томе Сахалинской областной Книги Памяти «Вспомним всех поименно» под номером 2377 значится Николай Васильевич Федяев. О нем говорится следующее: «Старший сержант, командир орудия 492-го отдельного ИСП – стрелкового полка. Погиб в бою 4 марта 1945 года. Похоронен в местечке Цульцевиц, Германия».

Тогда мы обратились ко всем читателям с просьбой помочь в поисках родственников погибшего сахалинского артиллериста. Откровенно говоря, надежды на удачу было мало: все-таки прошло столько времени, да и захочет ли кто-то откликнуться на наше обращение? Однако, оказалось, что мы были глубоко не правы.

«Здравствуйте, работники редакции газеты «Губернские ведомости». Пишет Вам Корнеева Любовь Дмитриевна из с. Онор Смирныховского района. Прочла заметку «Под номером 2377» и до сих пор нахожусь под ее впечатлением. Дело в том, что Федяев Николай Васильевич – мой родной дядя. Брат моей мамы, которая очень много о нем рассказывала. Вот уже 62 года наша семья хранит солдатские треугольники, написанные дядей в годы войны. В свое время, будучи молодой, я участвовала в конкурсе районной газеты «Новая жизнь», посвященном 30-летию Великой Победы. «Строки, опаленные войной» – так называлась моя статья. Буду очень вам благодарна, если вы свяжете с поисковыми группами».

Пассажирский поезд до Онор идет примерно 8 часов. Несколько километров по проселочной дороге – и я сижу в гостях в светлом и очень уютном, деревянном доме Любови Дмитриевны Корнеевой. Пьем чай с дороги, разговариваем за жизнь.

Абрамовка? Да осталось там сейчас три семьи, живут как отшельники. Когда леспромхоз закрыли, многие лесные поселки опустели: Макеево, Хандесей, Лесное, Семиречье. А в Абрамовке очень дружно жили, как одна семья. Замков на дверях ни у кого не было, это сейчас все друг от друга позакрывались. Многие семьи из Абрамовки переехали в Онор, и когда встречаемся в селе, как с родными пообщалась! Недавно вот приезжала наша абрамовская учительница Вера Марковна из Киева. Так она до сих пор всех нас по именам помнит!

Как живется? По разному. До сих пор не можем привыкнуть, что свет теперь есть постоянно, а не по 5-6 часов в сутки, как раньше. А больницу и многие госучреждения позакрывали. Чуть что, приходится ехать в Смирных, а до райцентра – больше 60 километров. Есть пока у наших мужиков работа. Они у «кубанцев» (так в селе называют тех, кто тянет нефтегазовую трубу по шельфовым проектам В.Е.) сторожами и охранниками поустраивались. А протянут трубу, что делать будут? Опять же много леса повырубали. Прежде по реке Онорка лес сплавляли, а теперь совсем она у нас обмелела. Вот вам и шельф. А в общем, нормально живем, не жалуемся.

28 июня 1944 года. «Здравствуйте, родные тятя, мама, Ава, Паша и Наточка. Шлю я вам привет с фронта Отечественной войны из Польши. Во-первых, сообщаю о своей фронтовой жизни. Живу я хорошо и ожидаю лучшего, то есть то время, когда закончится война и приеду домой. Нахожусь западнее г. Люблина на реке Висла. Писем от вас давно не получал и потому очень скучаю. Остаюсь жив и здоров. Жду срочного ответа. Николай.»

На столе передо мной – стопка фронтовых треугольников, писем с войны. В семье Федяевых было 5 детей, Николай – младший сын, а еще старший Федор и три сестры. Приехали они на Сахалин из Кировской области. Пришлось пожить и в землянке, потом построили себе дом. Мама фронтовика Анна Яковлевна знала все его письма наизусть, часто доставала их из сундука. Когда плохо стало со зрением, просила почитать ей маму Любови Дмитриевны Корнеевой Наталью Васильевну. Ей и достались по наследству эти помятые временем послания, а после ее смерти хранятся они у Любови Дмитриевны…

25 августа 1944 года. Брату Федору. «Во-первых, сегодня получил от тебя письмо, которое было написано 10 июля. Живу я хорошо. Ожидаю лучшего, то есть быстрее дойти до Берлина и вернуться домой, вновь на Дальний Восток. Я, конечно, понимаю твое стремление тоже попасть на фронт и твою обиду. Когда я служил в кадрах РККА, мне тоже очень хотелось быть на Западе и освобождать свою землю от немецких извергов. И вот мне довелось увидеть, что такое фронт… Конечно, Федя, воевать тогда хорошо, когда фриц бежит, бросая все награбленное добро. Но ведь это бывает не все время. Основа на фронте – это находчивость и смелость. И вот сейчас бы, Федя, я и не против отдохнуть, посмотреть на Дальний Восток. А служу я командиром орудия.

Напишу тебе, Федя, про весь мой боевой путь от реки Буг до реки Вислы. 17 июля мы прорвали все неприступные укрепления немцев на реке Буг под городом Ковель. В этом бою я получил благодарность от тов. Сталина. Благодарность выслал отцу на Сахалин… Хочется мне рассказать тебе такое, чего не желаю видеть никому. Брали мы г. Люблин вечером. После горячей схватки немцы бежали в панике до Вислы. Да, немцы оставили о себе в этом городе страшную память.

В двух километрах от города Люблина был лагерь смерти. С первого взгляда этот лагерь похож на очень красивое курортное место. Здесь аллеи, цветы, добротные и красивые постройки. В общем, все хорошо, чисто и культурно. Под этими цветами и культурой сотни тысяч замученных людей. Эти цветы маскируют зверства над нашими пленными… Всего этот лагерь занимает 6 квадратных километров. В казармах, где жили люди, только деревянные нары – вот и вся постель. В одной из больших комнат до самых окон сложена обувь всех сортов и размеров, начиная от трехлетнего ребенка. Сколько здесь было пленных – никто не считал. Жутко смотреть на 12 печей, здесь сжигали наших пленных. Все это я написал тебе для того, чтобы ты имел представление о том, какие варвары фашисты, как они издеваются над славянским народом. Судя по всему этому, какую же мы им должны дать расплату? Теперь мы уже очистили свою Родину от извергов. Только осталось добить раненого зверя в его берлоге – Берлине. И если мы не дойдем до Берлина, если мы погибнем, то на наше место встанете вы. Николай».

29 ноября 1944 года. «Добрый день. Здравствуйте, любимые тятя, мама, Вася, Ава, Паша, Ната. Я жив и здоров. С 15 апреля на передовой линии фронта в Польше. Очень далеко я нахожусь от вас. И писем от вас я не получаю с августа. Не знаю, как вы живете. Получаете ли мои письма? Высылаю вам еще одну благодарность. 11 ноября получил награду – орден Славы III степени. Это уже третья награда. Разобьем проклятого фрица и приеду к вам с победой. Мамочка! Не беспокойся, буду жив, приеду. Целую всех. Коля».

15 декабря 1944 года. «…Во-первых, разрешите горячо вас отблагодарить за вашу заботу обо мне. Я нахожусь далеко за пределами нашей Родины. Дорогие родители, сегодня у меня первый такой счастливый день за всю войну. Я получил от вас шесть писем сразу. Очень хорошо, что вы живете на Сахалине. Ведь я насмотрелся на страдания народа, видел их горе и беду. Тятя, вспомни войну 1914 года. Сейчас в десять раз хуже и мучительнее. Видел я убитых женщин и девушек, и даже грудных детей. Видел, как остались люди без крова, а потому я счастлив, что вы этого ничего не видели, и не желаю вам таких мучений, слез и лишений, пыток и виселиц. Мама, не беспокойся обо мне и не плачь. Ты живи и гордись тем, что я бью немецких извергов. Я гоню их от стен Сталинграда, Ростова, Мелитополя, Перекопа, Ковеля и великих крепостей Вислы. Очень скоро настанет тот час, когда я и мои боевые друзья будем громить немцев в их берлоге… Ведь это, любимые родители, есть великие бои, и я их всех перенес. Скоро будет Победа и я к вам приеду. Ваш Николай».

Это было последнее письмо от старшего сержанта, нашего земляка. Николаю было 26 лет, когда 3 марта 1945 года в одном из боев его настигла пуля врага.