|
Жанну Коховец как поэтессу хорошо знают земляки-кунаширцы, известно ее имя и сахалинским читателям. Несколько лет назад, работая в районной газете, Жанна Ивановна сотрудничала с «Губернскими ведомостями».
Она родилась и выросла на Украине, в красивейшем месте бывшего Советского Союза – Прикарпатье.
– В детстве я часто жила у родителей мамы, – вспоминает Жанна. – Дедушка был убежденным сталинистом. Помню, в честь моего 16-летия он подарил мне книгу – биографию И. В. Сталина. После гражданской войны служил в частях особого назначения (ЧОН), воевавших с басмачами в Туркестане, организовывал колхозы, был секретарем райкома. А во время Великой Отечественной ушел на фронт политруком штрафной роты. Об этом эпизоде своей жизни дед не любил говорить.
Читать я научилась в 5 лет, а в 6 уже прочитала настольную книгу семьи – «Как закалялась сталь». И мне почему-то всегда казалось, что Павка Корчагин своей одержимой убежденностью напоминает деда – Павла Емельянова. Издержки коммунистического воспитания иногда приводили к курьезам: помню, при поступлении в музыкальную школу на вопрос, какие знаю детские песенки, я бодро отрапортовала: «Вихри враждебные веют над нами», а на предложение приемной комиссии спеть что-нибудь попроще, начала «Смело, товарищи, в ногу».
Сегодня я благодарна близким за мое по-настоящему счастливое детство, за то, что меня окружали книги и музыка, и пусть я иногда была оторвана от реальной жизни, но это была благословенная оторванность, которая не только не мешала расти так, как я хотела, но и ограждала от грязи и жестокости.
Что касается моих стихов, к ним никогда не относилась всерьез: мама хотела видеть меня музыкантом, и я с детства была нацелена именно на это. После 10-го класса поступила в Брестское музыкальное училище, хотя учителя считали, что мне следует связать жизнь с литературой, а не с музыкой. Стихи тем временем копились, и когда наступал момент «переоценки ценностей», очередная тетрадь уничтожалась…
Но и музыканта из меня не вышло: судьба забросила на Курилы вслед за мужем – военным музыкантом, здесь родилась дочь. Училище пришлось бросить, поступила в Южно-Сахалинский педагогический институт, на исторический факультет. Работала библиотекарем, учителем истории в центре образования, корреспондентом в районной газете «На рубеже».
Четыре года работы в редакции, наверное, самые плодотворные в моей биографии. Сплоченный коллектив, особая атмосфера творчества – это уже никогда не вернется. Валерий Плотников, редактор, дал мне путевку в жизнь как журналисту.
Вообще-то идея издать стихи принадлежит моему мужу, он сам и делал верстку первого сборничка, и корректировал его.
Сегодня я готовлю к печати свой пятый сборник. На этом, наверное, успокоюсь, тем более, что моя нынешняя работа в Южно-Курильском центре занятости очень далека от литературы. Надеюсь, поставлю последнюю точку в конце своего творческого пути, ведь стихи – это, увы, далеко не радость, а скорее, крест, который и сбросил бы с удовольствием, да только кто ж позволит.
Записала: Виолетта Шакирова
***
Поэту свойственны виденья,
Блужданья в собственных мирах.
В каких он бродит измереньях?
В каких витает облаках?
Что напридумает сегодня,
Какою блажью заблажит?
И, от условностей свободный,
В какое время убежит?
Поэтам сладостны страданья,
Они им – пища для души:
Велеречивые признанья
Так на бумаге хороши!
Кто вдохновит на объясненье,
Кому достанутся стихи? –
Поэты жаждут искупленья
За несвершенные грехи.
***
Мальчик с девочкой в обнимку под дождем,
И кудряшки прочь летят из-под берета…
Ах, как трепетно молчали ни о чем
Мы в благословенные те лета.
Нам шестнадцать, и кружится голова
В бесшабашном сладком мареве апреля.
Помнишь, мальчик, как меня ты целовал
Так смешно и откровенно неумело?
Ах, мой мальчик, я хочу тебя догнать
И сказать тебе, что я не виновата.
В аттестатах наших круглая печать
Обернулась ощущением утраты.
Нам шестнадцать. И бегут, бегут вперед
Нашей жизни искрометные мгновенья…
Мальчик с девочкой попробовали плод,
Не одобренный министром просвещенья.
***
Хотите лекарство от грусти – пожалуйста,
А может, нужны вам пилюли от старости?
Могу предложить вам настойку из рос,
Из первых нечаянных девичьих слез.
Смешаю все травы в одном котелке,
Плакун и дурман разыщу в узелке,
И брошу полынь на знакомый порог,
Чтоб тот, кто забыл, снова вспомнить не мог.
Запутаться, право, не долго в таком колдовстве,
Я вам приготовлю отвар на осенней листве,
На желтой и красной – кипят и разлука, и кровь,
Сплетая свои ручейки в одну реку из тысячи снов.
Хотите – получите свой гороскоп.
Прогноз-предсказание, встречи-разлуки.
Что было, что будет – вам мой телескоп
Откроет все тайны небесной науки.
Вот банки, вот склянки, а вот – порошки,
А здесь у меня притиранья и мази.
А в этой бутылке живут сквозняки,
Чуть-чуть приоткроешь – и вырвутся сразу
Гулять по просторам и по пустырям,
По памятным сердцу разбитым мечтам.
Мандрагора, мандрагора,
Ты от боли, ты от горя,
Лечишь семь земных недугов,
Привораживаешь друга.
Здесь грезы влюбленных, здесь звездная пыль,
Здесь пепел остывший сожженной колдуньи,
Здесь сладкая сказка, здесь горькая быль,
А здесь заклинанья в часы полнолуний.
Мандрагора, мандрагора,
Здесь супружеские ссоры,
Здесь нечаянная старость,
Здесь года, что нам остались.
Здесь коварные интриги,
Здесь таинственные книги,
Колдовские амулеты
И растенья с края света.
Мандрагора, мандрагора,
Здесь спасенье от позора,
Здесь отравленный клинок,
Здесь признанья между строк,
Ткани, ленточки, оборки,
Куклы в платьицах из шелка,
Колдовские истуканы,
Яд, граненые стаканы,
Змеи, гады, черный кот,
Время – задом наперед.
***
А рукописи все равно горят,
И стонут их обугленные строки.
Но палачи в усердии жестоком
Не ведают, трудяги, что творят.
Рыдает плоть израненных страниц,
Ввысь рвутся восклицательные знаки.
И стройных предложений смысл двоякий
Теряется в провалах жадных лиц.
Вот лесенка кокетливых стихов
В утробе ненасытной растворилась…
Ну до чего ж изысканная милость –
Погибнуть от руки своих врагов.
Все в пепел обращается, все – прах,
Все узы, все мои предначертанья.
Вам, господа, неведомое знанье –
Соль крови на искусанных губах.
Сгорают оскверненные листы,
Вопросы, двоеточия, кавычки…
Что ж, господа, вам дали в руки спички
И поручили казнь чужой мечты.
Вы тоже претенденты на костер,
Мы вскоре поменяемся ролями…
Горит мое поруганное знамя,
Вам вынося ответный приговор.
***
Август… Знойное тело.
Обжигающий клекот…
Все прошло, пролетело,
Богоданный, далекий.
Как желал – полюбила,
Как велел – отпускала.
На рассвете – знобило,
На закате – пылало.
Вырывало – так с мясом,
Отдирало – так с кожей.
Перечеркнуто – разом,
Не встречалось похоже.
Август… Знойное тело.
Обжигающий клекот.
Все прошло, пролетело,
Богоданный, далекий.
Дорогие каменья,
Холодок парапета,
И языческой тенью
Распростертое лето.
|
.gif)
Nepom.Ru
