|
Островная область – регион повышенной природной опасности. Тут не только туманы и дожди, но и землетрясения, цунами, разрушительные тайфуны, снежные лавины и масса других катаклизмов могут нарушить привычный жизненный ритм. И хорошо, что есть служба, которая всегда готова прийти нам на помощь. Андрей Ершов – спасатель Сахалинского поисково-спасательного отряда им. В. Полякова – один из достойных ее представителей. На соревнованиях в Биробиджане он признан лучшим спасателем Дальнего Востока.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ НОМИНАНТА
Для Андрея Ершова Южно-Сахалинск – родной город. Здесь в 1975 году он родился. А островная область не только любимая. Вот уже почти 15 лет для него вся она – место работы. Практически нет такого уголка в островном крае, где бы он не побывал со спасательным отрядом. Свой выбор профессии считает делом случая – пойти в спасатели посоветовали друзья. При этом знает, что к столь необычной работе был готов. Еще учась в школе, не мыслил себя без спорта, любил ходить в походы, занимался в аэроклубе. Окончание Южно-Сахалинского лесотехникума для молодого специалиста Ершова совпало с лихими 90-ми. Полученная им специальность техника-механика оказалась невостребованной, и он пошел учиться на газосварщика. Работал на стройке, а потом пришел в Сахалинский спасательный отряд, где трудится почти 15 лет.
КСТАТИ
Андрей Ершов награжден почетными грамотами МЧС России, нагрудным знаком «За заслуги» и медалью «За спасение погибавших». В мае 2002 г. он участвовал в ликвидации последствий наводнения в Якутске, где сахалинцы спасли более 350 человек.
НАДЕЕМСЯ ТОЛЬКО НА КРЕПОСТЬ РУК
– Спасателями люди случайно не становятся. К этому должна быть предрасположенность. Интересно, каким мальчишкой вы росли?
– В детстве я был шустрым, дед звал меня «ракетой». Как многие сверстники в то время, мечтал стать летчиком. Потом надумал быть пожарным. С ранних лет меня привлекали люди героических профессий. А самые незабываемые впечатления детства и юношеской поры у меня связаны с походами. Я учился в школе № 7, мы часто с учителями и одноклассниками выезжали на природу, где получил первые практические навыки по ОБЖ. Летом любил уезжать к родственникам в Чехов, там с родными и друзьями тоже постоянно ходили в походы. Для нас все представляло интерес – море, сопки, речки. Причем с ребятами выбирали маршруты посложнее. Наверное, поэтому мне сейчас легко работать на любом рельефе местности, в любой обстановке.
– Ваши увлечения пригодились в профессии, которая стала главным делом в жизни. А как вы попали в спасательный отряд?
– Это дело случая. Когда у нас в области был создан спасательный отряд, туда устроился мой друг. Он много рассказывал о службе, мне тоже стало интересно. В то время еще был жив и работал основатель отряда – Валерий Андреевич Поляков. Приемная комиссия с ним во главе к отбору претендентов относилась весьма серьезно. В первую очередь меня спросили, что я умею делать, какими профессиями владею. Ответил, что усиленно занимаюсь парашютным спортом, увлекаюсь походами, имею профессии газосварщика, механика, водителя… Этого оказалось вполне достаточно, чтобы зачислить меня в команду первых островных спасателей.
Коллектив тогда, в 1996 году, был небольшим – всего 25 человек. Для сравнения: сейчас у нас в отряде более 120 человек. Однако спасателем человек становится не сразу. Мне пришлось еще полгода учиться азам профессии и закреплять полученные навыки на практике. Через два месяца после зачисления в отряд меня отправили стажироваться на Кавказ. Там, на Эльбрусе, велась подготовка спасателей в условиях горного рельефа. Я первый раз ходил в настоящие горы. Понял, как прав Высоцкий, утверждая в своей песне: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной. Идут лавины одна за другой, и за камнепадом ревет камнепад…» Пережив все это на себе, мы с ребятами в часы передышки с особым азартом пели под гитару: «Надеемся только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк. И молимся, чтобы страховка не подвела…» Эти слова можно назвать девизом службы спасения. По сути, мы с ребятами из отряда руководствуемся ими каждый день.
СНЕЖНЫЙ ДЕСАНТ
– Меняя жизненный курс, вы понимали, что профессия спасателя постоянно сопряжена с риском, и, тем не менее, решились?
– Конечно. Но риск у нас всегда оправданный, основанный на всесторонней подготовке. Мы готовы к действиям в любой нештатной ситуации. Базовые навыки, которые получаем на учениях, – гарантия безопасности. Наши ребята привыкли к тому, что в нашем деле нет мелочей.
– А вы помните, кого первого вам довелось спасти?
– Мы действуем группой, поэтому сложно говорить о том, кого я лично спас. И все же помню, как в начале моей работы в отряде мы спасали двух рыбаков. Летом во время путины они вышли в море проверять ставники, двигатель в лодке поломался, и их унесло далеко от берега. Все это происходило в районе мыса Свободный. Попавших в беду спасали с помощью вертолета. Но тут у нас заклинило лебедку, пришлось спускаться в лодку к потерпевшим вручную по веревке, а потом также вручную затягивать их в вертолет. Сложное было дело, не хватало опыта, лодку то и дело сносило течением, трудно было маневрировать в таких условиях. К тому же сахалинская погодка с ветром и моросью усложняла ситуацию. Но ничего, справились. Рыбаков живых и невредимых доставили на рыбацкий стан.
– Вы почти 15 лет работаете спасателем. Какую из многочисленных спасательных операций считаете наиболее трудной?
– Пожалуй, самое сложное дело было связано с поиском пограничников на курильском острове Симушир. Это происходило в 1996 году. К нам в отряд поступило сообщение, что на Южных Курилах пропал наряд пограничников. Пять человек ушли на старую заставу и не вернулись. Позже выяснилось: ребята перед Новым годом пошли в дозор, но разыгралась пурга, и они сбились с дороги.
Группа в составе десяти человек была срочно отправлена на Курилы. Добраться в обозначенный квадрат – дело не простое. Летели самолетом, вертолетом, ехали машинами-вахтовками, снегоходами, а потом десятки километров шли на лыжах до погранзаставы. Поиски солдат осложнялись тем, что к тому времени выпало очень много снега. В распадках глубина снежного покрова достигала… семи метров! Несмотря на это, нам приходилось по нескольку раз прочесывать участки – метр за метром, сантиметр – за сантиметром. Работы велись месяц. Мы исследовали все возможные пути следования пограничников, но безрезультатно. Из-за зачастивших снегопадов, затрудняющих и без того сложную работу спасателей, поиски были на время приостановлены. Все понимали, что никто из пропавших ребят не выжил, но их тела нужно было найти. Это был наш долг. Поэтому решили ждать весну и продолжить поиски, когда снег растает. Однако не прошло и месяца, как нам сообщили с Курил, что лиса раскопала в снегу одного из погибших солдат. Мы снова отправились на Симушир. В общей сложности работали там четыре месяца. Весь световой день вели поиск тел погибших военнослужащих. Уходили ранним утром и прочесывали квадрат за квадратом. Палатки, в которых размещались на ночлег, отдалившись от базового лагеря, часто заносило снегом. Приходилось откапываться и идти дальше. Да и в самой палатке далеко не рай: холодно, сыро, от нашего дыхания собирается конденсат, сушить промокшие вещи негде. В основном сушили их на себе. Но мы находились на службе, и это придавало силы справиться с заданием. Мы нашли погибших солдат.
В ЯКУТСКОМ ПОТОПЕ
– Насколько я знаю, с Симуширом у вас связана еще одна история спасения. Там вы спасли 16 солдат-пограничников. Расскажите, как все происходило.
– Случилось это совсем неожиданно. Мы плыли по заданию на Курилы на поисково-сторожевом корабле (ПСКР), где вместе с нами находилась группа военнослужащих, которая отправлялась служить на погранзаставу острова Парамушир. Когда солдат пересаживали в лодку, чтобы довезти до берега, на винт судна намотался канат. При сильном ветре и волнении лодку с пограничниками стало сносить на скалы, что угрожало жизни людей. Нам пришлось вручную, свесившись за борт и находясь в ледяной воде, освобождать винт. Это был апрель 1997 года. К счастью, спасатели в этой непредвиденной ситуации действовали оперативно, никто из находящихся в шлюпке не пострадал, все были доставлены на место высадки.
– Другая дата – май 2002 года. В это время в Якутии произошло сильное наводнение. Вам с отрядом пришлось и там вести спасательные работы. Что особенно запомнилось из той операции?
– В случае необходимости наши спасатели готовы вылететь в любую точку страны и мира. Так было и когда случилось наводнение в Якутии. В Якутск тогда вылетело порядка 20 спасателей. Разместили нас в одной из городских школ. Оттуда выезжали в самые сложные районы, где буйствовали весенние воды. К тому времени первая вода немного схлынула, но обстановка все еще оставалась угрожающей. Талые воды прибывали стремительно. Вода еще находилась в городе, но больше всего пострадали жители домов за пределами городской черты. На речном вокзале мы увидели двухметровой высоты ледяную глыбу, которую пригнало на станцию ледоходом. Эта махина еще долго не могла растаять, символизируя собой, насколько опасна сложившаяся ситуация. В основном мы помогали пострадавшим в частном секторе, добирались к заложникам стихии на лодках. Картина была удручающая. Куда ни посмотришь – водная гладь и только крыши домов виднеются. Спасательные работы вели и днем и ночью. Эвакуировали жителей в безопасные места, иногда доставляли продовольствие тем, кто в силу разных причин не мог выехать за пределы районов потопления. Перевозили вещи, скот, домашних животных. Однажды увидели, как течением реки мимо нас несет полуразрушенный дом, а на крыше его сидит собака, даже скулить от страха не может. Пришлось спасать бедолагу. В Якутии мы работали две недели. Позже сообщили, что наш сахалинский отряд спас более 350 жителей затопленного Якутска. Впрочем, для нас это была обычная работа. Удивились мы позже, когда после проведенной операции якутские коллеги повели нас в краеведческий музей. Там мы увидели мамонтов, которые поразили нас своим гигантизмом. Посмотрели с не меньшим интересом и знаменитые минералы Якутии, золотые самородки, а также якутские алмазы, которые высоко ценятся в мире.
КОРЮШКА ИЛИ ЖИЗНЬ?
– Вы спортсмен-парашютист 1-го разряда, спасатель в условиях горного рельефа, судоводитель маломерных судов, водолаз и т.д. То есть уверенно держитесь не только на земле, но и в воздухе, воде и даже под водой. Что из этих умений самое любимое?
– Парашютный спорт. Сделал 500 прыжков. Пока. Я пришел в аэроклуб, когда мне еще не исполнилось 16 лет, а это рубежный возраст, после которого разрешаются прыжки с парашютом. Уговорил руководителей взять меня в клуб досрочно, чтобы мог до названного срока изучать теорию. Зимой, после своего совершеннолетия, совершил первый прыжок. Было сначала страшно, но ощущение полета и свободы в воздухе захватило.
– Сахалин – рыбацкий край. Вероятно, вам частенько приходится участвовать в спасении рыбаков-камикадзе, для которых корюшка дороже жизни?
– Это происходит каждую весну. Спасаем горе-рыбаков вертолетами, на катерах, лодках и другими плавсредствами, которых у нас немало на службе. Они привыкли к тому, что мы готовы прибыть по первому сигналу, и напрочь потеряли чувство самосохранения. Не могу понять их психологию: как можно выходить на лед, если есть сообщение об опасности? Но необъяснимый феномен – ради рыбьего хвоста люди готовы рисковать жизнью. Причем не только своей, но часто жизнью жен, детей, родных, которых тащат за собой на подтаявший лед. Иногда звонят нам прямо со льдины и говорят: приезжайте, лед под нами уже начинает трескаться…
– Слышала, что когда вы спасаете таких безответственных любителей рыбалки, то они еще сопротивляются, не хотят уходить с опасных участков?
– Претензии бывают, когда мы заставляем их оставлять на льдине буры и рыболовные снасти. Тяжести в ледовом экстриме обостряют положение. К тому же лодки у нас резиновые, одно неосторожное движение – и можно удочками их проколоть. Рыбаки возмущаются до последнего и сдаются только когда мы говорим: «Тогда оставайтесь с буром…» (в шутку, конечно). Недовольные, они садятся в лодки. Причем рыболовное снаряжение оставляют, но рыбу – никогда (смеется).
НЕ РАДИ СПОКОЙНОЙ ПРИСТАНИ
– За долгие годы работы в спасательном отряде у вас не возникало желания сменить профессию?
– Бывало такое, в основном после психологических перегрузок. Особенно тяжело приходится, когда выезжаем на ДТП и изымаем погибших из искореженной груды остатков автомобилей. К этому привыкнуть невозможно, и поэтому всегда очень переживаешь. Но день-два проходит, ты снова в форме и понимаешь – как дорого тебе твое дело, как крепко связан со своими ребятами, со своим отрядом. Без этой службы мне уже никуда.
– А как жена, родные относятся к вашей беспокойной работе?
– Жена сначала переживала, потом привыкла. Знает: зря рисковать не стану. Да и товарищи по отряду всегда рядом, в случае чего подстрахуют, окажут поддержку. Сыну Матвею – пять с половиной лет, он гордится папой. Иногда беру его к себе на работу посмотреть на наши машины, технику. Ему все у нас нравится. Находится он со мной и на тренировках.
– Бывают случаи оказания помощи из разряда курьезных?
– Их предостаточно. Однажды женщине вытаскивали руку… из велосипедного колеса. При падении ладонь застряла в спицах. Обычное дело – ребенок засунул голову в кастрюлю или решетку изгороди, а вытащить не может. Сложнее было изымать малыша… из асбестовой трубы, куда он спрятался, играя в прятки на строящемся объекте, а вылезть из гладкой западни не мог. Часто у женщин снимаем или распиливаем кольца. Палец опухает, и невозможно снять украшения. А как-то с улицы Поповича позвонила нам женщина. Говорит, я врач и знаю, насколько опасны тропические заболевания, поэтому помогите поймать… обезьяну, которая бегает у нас во дворе, а рядом дети. Приехав, выяснили, что жильцы одного из домов привязали макаку на балконе и ушли. Она отвязалась и выпрыгнула на прогулку. Вернули гулену хозяевам.
– Вероятно, вам приходится не только возвращать, но и спасать хвостатых, пернатых и других братьев наших меньших?
– Много таких случаев. К примеру, в этом году жители одного микрорайона попросили нас снять кошку, которая забралась на верхушку дерева. Это уровень четвертого этажа. Мы приехали, стали снимать Мурку. Верхушка оказалась очень тонкой, пришлось ее спилить. Кошка во время технической операции держалась стойко. Но, оказавшись на земле, тут же… забралась на соседнее дерево. Ничего не оставалось делать, как снова снимать горемычную. Мы ведь – спасатели.
БЛИЦ-ОПРОС
– Ваши увлечения?
– В детстве коллекционировал марки, увлекался авиа-моделированием – собирал модели самолетов. Сейчас на увлечения времени мало остается. Но по-прежнему люблю фотографировать. Освоил сноуборд. Нравится бывать на даче.
– Что приемлете в людях, а что не воспринимаете?
– Ценю честность, доверие, надежность. Категорически не приемлю ложь.
– Как и где любите отдыхать?
– У нас такая работа – мы всегда находимся на природе, на свежем воздухе, иногда за тридевять земель от города. Поэтому отдыхать нравится дома, и пусть не покажется банальным, у телевизора. После спасательных операций так хочется комфорта, уюта, теплой семейной обстановки.
– Какое время года самое трудное для спасателей?
– Сначала скажу, какое легкое. Это весна. Лед растаял, грибов еще нет, в лес никто не ходит. А сильный напряг у нас по таким сезонам: зимой – рыбаки, летом – грибники и ягодники.
ЧТО ЗНАЧАТ ДЛЯ ВАС…
Семья?
– Мое самое главное и самое родное.
Любовь?
– Это спасательный круг. Трудно жить, никого не любя.
Счастье?
– Для меня это заниматься делом, которое мне по душе. А еще мое счастье – любимая жена и сын Матвей.
– Деньги?
– Хорошо, когда они есть. Но не все измеряется в жизни и профессии наличием купюр.
Мечты. О чем они?
– Сейчас для меня главное желание – съездить на соревнования в Ирландию, которые состоятся в этом году. Хочу вместе с шестью своими товарищами по службе выступить там достойно, чтобы показать уровень наших сахалинских спасателей. Мечтаю чаще быть со своей семьей. А главное – пусть у нас в области будет меньше случаев, когда потребуется помощь спасателей.
|
.gif)
Nepom.Ru
