|
АЛЕКСАНДР ПРЫТКОВ – кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник лаборатории современных движений земной коры Института морской геологии и геофизики ДВО РАН.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ НОМИНАНТА
Александр Прытков – коренной сахалинец. Родился в 1982 году в поселке Тымовское. После школы поступил учиться в Александровск-Сахалинский педагогический колледж. Профессия педагога его всегда привлекала, и даже, получив диплом бакалавра по специальности «учитель математики», больше месяца проработал в одной из александровских школ. Но дальше его жизнь неожиданно пошла по другому руслу. В 2003 году один из преподавателей СахГУ, который в свое время работал в колледже, перешел в Институт морской геологии и геофизики ДВО РАН. Вскоре он пригласил подающего надежды Александра поступить в аспирантуру при этом институте. Переехав в Южно-Сахалинск, молодой специалист выбрал новое для себя направление – современная геодинамика. За три года учебы в аспирантуре был создан прочный фундамент для диссертации. В 26 лет Александр Прытков стал кандидатом физико-математических наук.
КСТАТИ
В 2011 году Александр Прытков стал победителем конкурса на право получения грантов президента России для государственной поддержки молодых российских ученых.
КУДА ПЛЫВУТ ПЛИТЫ?
– Александр Сергеевич, какова тема исследований, за которые вы получили президентский грант? В чем ее важность и значимость?
– Если говорить кратко, тематика моего грантового проекта касается вопросов изучения процессов, происходящих в зоне сочленения литосферных плит Земли. В грантовом конкурсе президента РФ принимали участие молодые российские ученые – кандидаты (до 35 лет) и доктора наук (до 40 лет). В нем было представлено порядка 10 научных направлений, в том числе и о Земле. Моя тематика была непосредственно связана с изучением сочленений земной коры Сахалино-Курильского региона. Довольно сложно было выдержать конкуренцию участников. На конкурс по теме «Наука о Земле» было принято более 350 (!) заявок. И только 36 конкурсантов получили гранты. Среди них и я. Для меня это признание научной деятельности, которой занимаюсь с большим интересом. А это геодинамика. Она изучает не только движение самих литосферных блоков во времени и пространстве, но и внутриплитовое движение, связанное с различными разломными системами Земли. Важность изучения таких данных, думаю, не надо особо объяснять. Наш островной регион находится на стыке трех самых мощных литосферных плит – Европейской, Северо-Американской и Тихоокеанской. Поэтому здесь у нас значительное число природных катастроф, связанных с их подвижкой. Это землетрясения, извержение вулканов, и как следствие всего – цунами.
– То есть получается, что наша планета не просто небесное тело, а своего рода живой организм?
– В этом есть доля истины. Но для меня Земля прежде всего – объект исследования, который живет по своим законам и в котором еще много непонятного. В науке о нашей планете вопросов и белых пятен, пожалуй, больше, чем в науке о космосе. Тайны свои наша Земля раскрывает неохотно. Наверное, потому, что они не только ее личные, а еще и тайны Вселенной, с которыми она тесно взаимосвязана. И все же космическое пространство и небесные тела год от года изучаются более детально, в мире появились специальные спутники по исследованию галактики и гигантских околоземных просторов. А вот внутрь Земли мы можем заглянуть всего на каких-то 7 тыс. метров! Самые глубокие скважины были пробурены не больше чем на 10 тыс. метров. И, скорее всего, до самой глубины планеты мы никогда не доберемся. Поэтому, чтобы исследовать процессы, происходящие в Земле, надо изучать все, что находится на ее поверхности, чем мы и занимаемся. На основе полученных данных и строятся соответствующие теории, которые следует подтвердить или опровергнуть. Чтобы живущим в разных регионах не стать заложниками природных катастроф, важно работать на предупреждение катаклизмов.
– Однако недавнее глобальное землетрясение в Японии еще раз показало невозможность краткосрочных научных прогнозов о землетрясении и цунами. Получается – мы бессильны перед силами стихии. Может, тогда и ваша научная миссия невыполнима?
– Это не так. Правильно говорят: Москва не сразу строилась. Наукам плитовой тектоники и геодинамики, которыми занимаются в нашем институте, всего чуть более 50 лет. Это очень молодые науки. В своих исследованиях мы выискиваем определенные закономерности, связи. И если не будем продолжать изучать природу катастроф, находить ответы на свои вопросы и вопросы, касающиеся безопасности населения, то вряд ли сможем понять процессы, происходящие на планете, а заодно и «подостлать соломку» человечеству в будущем. Так что, считаю, наша научная миссия выполнима и очень важна. Нужно только время и, может, не одно столетие.
Конечно, жителей сейсмоопасных регионов интересуют краткосрочные прогнозы. Но поскольку они пока невозможны, некоторые страны, в том числе Япония, а также правительство Сахалинской области направили все силы на другое – усиление сейсмобезопасности. Стали делать упор на сейсмостойкое строительство, укрепление старых построек, защиту от цунами. Последние события в Стране восходящего солнца продемонстрировали оправданность таких решений – во время мартовского землетрясения небоскребы в Токио качались, но выдержали мощь стихии.
ДЕЛА ЗЕМНЫЕ
– На фоне процессов, происходящих на нашей планете, как выглядит остров Сахалин? Возможно ли повторение у нас землетрясения по японскому сценарию?
– Японский вариант в любом случае у нас невозможен. Здесь совершенно другая сейсмоактивность. К тому же нас во многом защищают Курилы. Они первыми берут на себя основной удар цунами, происходящих в Тихоокеанском регионе. А на Сахалине, как и везде, много разломов земной коры. Некоторые из них считаются активными, есть неактивные. В нашем институте мы как раз и занимаемся их исследованием. С чем связаны землетрясения на Курилах и в Японии? С тем, что они происходят на стыке Тихоокеанской и Северо-Американской литосферных плит. А Тихоокеанская плита – одна из самых «быстрых». Скорость ее перемещения составляет примерно… 8 сантиметров в год! Временами она уходит вглубь, подныривая под Северо-Американскую плиту. Поэтому в этих местах гораздо быстрее накапливается напряжение, которое потом реализуется в землетрясениях. Их амплитуда может достигать до 9 и более единиц, как произошло в Японии. Но на Сахалине ситуация иная. Мы находимся на стыке других литосферных плит – Северо-Американской и Евразийской. Скорость их движения относительно друг друга гораздо меньше. Поэтому сильных катастроф у нас не возникает. Тем не менее нефтегорское землетрясение было магнитудой 7, а тоже стало катастрофическим. Но в этом случае сказался еще и человеческий фактор – качество строительства домов оставляло желать лучшего, а их проектирование не в полной мере учитывало сейсмическую активность острова.
– Скажите, почему вас заинтересовали именно дела земные?
– А как планета может не интересовать живущих на ней людей? Ведь Земля – единственное известное человеку на данный момент тело Солнечной системы и Вселенной вообще, населенное живыми существами. Мне захотелось понять ее природу, особенности, постичь глубокие тайны, помочь людям, жителям сейсмоопасных регионов научиться заранее предсказывать природные катаклизмы. Как ни странно, но люди сами выбрали для жилья как раз те места, где в принципе не должны были жить, – в сейсмоопасных зонах. Тем самым человек поставил себя заложником природных катастроф. И с этим уже ничего не поделаешь. Население земного шара перевалило за 7 млрд. человек, так что заниматься великим переселением невозможно. Однако если мы приняли вызов природы и поселились не в самых лучших для жизни местах, то надо приспосабливаться к условиям и не усугублять их экологическими и другими проблемами. Поэтому мы и пытаемся искать пути наименьшего влияния природы на человека и человека на природу.
ДВИЖЕНИЕ – ЖИЗНЬ
– Помните, как прошла ваша первая экспедиция?
– Конечно. Она была по югу Сахалина. Мы – два сотрудника и водитель охватили тогда исследованиями Корсаков, Холмск, Невельск, Охотское и другие населенные пункты. Поскольку наши базовые объекты находились далеко за пределами городской черты, часто колесили по бездорожью на институтском уазике. Жили в полевых условиях. На каждой нашей станции периодической регистрации был заложен репер (не подумайте, что это певец, читающий рэп!). Репер – это геодезический знак. Он закладывается в землю, чтобы никому не доставлял хлопот и чтобы нам соблюсти чистоту исследований. В нужном месте устанавливали антенну, подключали к ней свое оборудование и занимались наблюдением. На каждом пункте работали по трое суток. Все проходило буднично, без эмоций и, к счастью, без ЧП. Позже в институтских лабораториях проводилась обработка полученных данных. И так, по сути, проходит каждая наша экспедиция. Во многом исследования геодинамики Земли проводятся на базе спутниковых наблюдений. Кстати, в одном из последних наблюдений текущего года выяснено, что мартовское Великое японское землетрясение, как теперь его называют японцы, на Сахалине вызвало смещение земной коры всего… на 2 мм. На Корейском полуострове – на несколько сантиметров. Что касается острова Хонсю, то там речь идет о гораздо большем смещении – на 4,5 метра. Эти деформации Земли существенны, но не катастрофичны в глобальном масштабе.
– В ходе научных исследований у вас были открытия?
– Мое первое открытие состоялось во время курильской экспедиции. Я был одним из первых, кто участвовал в программе по исследованию геодинамики на острове Уруп. В 2005 году, благодаря сотрудничеству института с Сахалинским конструкторским бюро средств автоматизации и морских исследований (СКБ САМИ), мы начали вести там исследования. В данной точке был заложен пункт, где я работал в течение пяти суток. На следующий год снова вернулся в это место, было выполнено повторное наблюдение, и впервые зафиксирована скорость смещения земной коры на Курильских островах. Оказалось, что относительно Северо-Американской литосферной плиты наши Курилы перемещаются… в сторону Сахалина. Значения смещения невелики, но сам факт впечатляет. Сейчас на Курильских островах у нас восемь действующих станций непрерывной регистрации. С их помощью удалось детально изучить мощное Симуширское землетрясение, которое произошло в 2006 году. В этот район также были организованы две экспедиции по разным научным направлениям. Исследования на Курилах продолжаются.
– За годы работы вы многое узнали о планете, на которой мы живем. Интересно, а в каком возрасте наша красавица-Земля?
– Все в нашей жизни относительно. Смотря что брать за точку отсчета. Научные данные указывают на то, что Земля образовалась из Солнечной туманности около 4,7 млрд. лет назад. Жизнь появилась на Земле порядка 3,5 млрд. лет назад. Если считать Землю как единое независящее небесное тело, то, по данным сотрудников Московского государственного университета, получается, что наша планета сейчас находится в той стадии, когда пройден экватор ее существования. За это время сменилось несколько тектонических циклов, многие природные процессы замедлились. Хотя с другой стороны – в последние годы повысилась вулканическая активность планеты, в частности в Тихоокеанском регионе. Значит, энергии у нее еще немало. То есть наша Земля уже не молода, но еще и не стара. Скорее всего, она в самом расцвете сил, как женщина бальзаковского возраста.
ВУЛКАНЫ КАК ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ
– Бывая в отдаленных точках островов, часто необитаемых, чувствуете ли вы себя первооткрывателем?
– Для нас в экспедициях дело – прежде всего. Поэтому мы в первую очередь чувствуем себя исследователями, научными работниками. Но есть такие моменты, когда начинаешь ощущать себя и первооткрывателем, и человеком, сопричастным к истории своей страны. Так было на Курилах. На острове Матуа сейчас никто не обитает, а до 1945 года там размещалась мощная японская военная база. До сих пор сохранились здесь полуразрушенный аэродром, много дотов. Проходишь мимо свидетелей давно отгремевших военных сражений и мысленно представляешь, какие шли ожесточенные бои наших войск за освобождение Курил. Каждой клеточкой ощущаешь, как тяжело приходилось нашим бойцам вести сражения на островах под натиском превосходящих сил японцев. И все же они выдержали, отстояли нашу островную землю. Сейчас здесь тишина.
Впрочем, не такой уж тихий этот остров Матуа. В июне 2009 года там произошло сильное извержение вулкана Пик Сарычева. Вместе с вулканологами, которые довольно часто исследуют этот уникальный природный объект, мы с группой коллег из нашего института побывали на Матуа сразу, как только началось извержение вулкана. Работали на расстоянии семи километров от вздыбившегося гиганта. Вулкан еще долго дымил, иногда выбрасывал очередную порцию пепла. Было немного неприятно от соседства с грозным великаном. Но в более опасной ситуации находились вулканологи, которые стремились приблизиться на кратчайшее расстояние к интересующему их объекту. Вплоть до того, чтобы заглянуть в жерло вулкана. До него они не дошли всего метров триста. Дальше нельзя было рисковать. Тем не менее в этой экспедиции всеми группами был собран уникальный материал.
С ЗАБОТОЙ О ТРУБЕ
– Изменилось ли что-то в вашей работе после того, как началось активное освоение сахалинского шельфа?
– Многое изменилось. Сейчас мы находимся в тандеме с отечественными и зарубежными компаниями, работающими на шельфе Сахалина. Выполняем заказ – осуществляем проведение геоинформационного мониторинга пересечения магистральным трубопроводом активных разломов земной коры. У нас сложилось хорошее сотрудничество с компанией «Эксон Нефтегаз Лимитед» по проекту «Сахалин-1». Нами было определено два пересечения трубопроводом активных разломов. Один из них проходит недалеко от залива Чайво. Суть наших наблюдений состоит в том, чтобы обеспечить безопасность работы на этом участке. А если необходимо – предоставить рекомендации по эксплуатации трубопровода, если есть какие-то существенные изменения геологической среды в районе разломной зоны. И, конечно, одной из главных задач мониторинга стало выявление возможных подвижек литосферных плит, связанных с местными и отдаленными землетрясениями. Эти данные важны не только для нашего островного региона, но и для мировой науки.
– А как сложился у вас мир семейный? Как дома относятся к вашей необходимости часто бывать в экспедициях?
– Думаю, без понимания вряд ли состоялась бы наша семья. И тут жена играет первую скрипку в наших отношениях. К тому же она тоже работает в нашей институтской лаборатории и даже несколько раз привлекалась к работе в экспедиции. У нас растут двое сыновей. Старшему – 5 лет, младшему – 8 месяцев. Моя помощь по дому требуется постоянно, но все-таки работа, выезды в районы области идут, как говорится, в штатном режиме.
– Вам с коллегами предстоит еще немало потрудиться, чтобы постичь всю сущность нашей планеты. Грант президента России, вероятно, поможет вам в дальнейших исследованиях?
– Еще как. Это двухлетний грант – по 600 тыс. рублей на год. Полученные деньги планируем потратить на продолжение своих научных исследований – изучение геодинамики Сахалина и Курил. А также на расширение сети существующих пунктов регистрации и установку новых. Ведь если сравнивать наши пункты с Японией, то по их численности мы не достигаем и 10 проц. от того, что японцы имеют у себя. Только на Хоккайдо находится более 750 (!) пунктов непрерывной регистрации, у нас – на порядок меньше. Поэтому постараемся компенсировать этот пробел. А еще в институте мы решили использовать президентский грант на покупку нового программного обеспечения по обработке полученных данных. Для нас это будет шаг вперед.
БЛИЦ-ОПРОС
– Ваши увлечения?
– В детстве и школьные годы любил подвижные виды спорта. Играл в футбол, баскетбол. Нравится заниматься аквариумом. Когда жил в Тымовском, помогал дома по хозяйству, обожал кроликов, которых сам растил. Для них и траву косил, и учился ухаживать по-научному. Сейчас на увлечения времени не хватает. Тем не менее иногда выбираюсь в спортзал, стараюсь держать себя в форме.
– Что приемлете в людях, а что категорически не воспринимаете?
– Не могу принять в людях ложь и лицемерие. Нравится в человеке открытость и доброта.
– Где и как любите отдыхать?
– Если удается, то предпочитаю отдых с семьей. Мне нравится отдыхать в теплых краях, особенно у Черного моря.
– Как относитесь к приметам?
– Спокойно. Верю только в нашу институтскую примету – если после экспедиции сразу разобрал все снаряжение, то будь готов, что скоро тебе придется снова собирать разложенное по полочкам и отправляться в дорогу. Поэтому часто по приезде из районов мы долго держим вещи неразобранными. И так до первого снега. Хотя бывало, что приходилось работать и в морозы.
– Любимое время года?
– Лето. Это экспедиционный и довольно приятный для души период.
ЧТО ЗНАЧАТ ДЛЯ ВАС...
Семья?
– Твоя маленькая планета. Самое родное и дорогое.
Счастье?
– Завершение желаний. У меня есть семья, дети, любимая работа, недавно по областной программе поддержки молодых ученых получил квартиру… Но еще надо решить немало проблем, многого достичь, поэтому мое полное счастье – впереди.
Мечты? О чем они?
– В личном плане хочу, чтобы мои родные были здоровы, чтобы не коснулись их никакие природные катаклизмы. В геодинамике Земли еще много белых пятен, поэтому в работе вместе с коллегами мечтаем получить такой результат, который будет оценен в мировых научных кругах.
|
.gif)
Nepom.Ru
